Однако ж:

ветер.
­
Выбравшие ветер слывут любовью к неоднозначности.
ско­рее всего,не имея особой тяги к математики,такие люди без труда справляются с сочинениями и любой другой работой,требующей полета фантазии.
там,где нет рамок - ветер очень силен.
Ссыль: http://beon.ru/tests/946-185.html

@темы: тестс

---

Японский мат.

Часто можно услышать, что японцы - очень вежливые люди, и в японском языке плохо с ругательствами и непристойностями.

Это не совсем так.

Ругательства:

Симатта (shimatta) - "Блин, черт, облом".

Симаймасита (shimaimashita) - Более вежливая форма с тем же смыслом. Используется в приличной компании.

Ти (chi) - "Черт". Произносится на выдохе, когда дела идут плохо.

Кусо/ксо (kusou) - "Дерьмо". Может использоваться фигурально. Часто - в форме восклицания.

Тикусё/тиксё (chikushou) - "Сука". Достаточно резкая форма. Часто используется не как оскорбление, а как восклицание.

Ати ни икэё (Atchi ni ikeyo) - "Канай отсюда".

Дзаккэнаё! (Zakkenayo!) - "Пошел на...".

Удзаттэ! (Uzatte!) - "Пошел в...".

Синдзимаэ! (Shinjimae!) - "Убирайся к черту!"

Тимпункампун (chinpunkanpun) - "Ни хрена об этом не знаю".

Бу- (bu-) - Глагольная матерная приставка. Скажем, "бу-ккоросу" примерно переводится как "убью на фиг".

Оскорбления

Киккакэ (kikkake) - "позер", человек, пытающийся казаться круче, чем есть.

Тикусёмо (chikushoumou) - "Сукин сын".

Ама (ama) - "Сучка". Буквально переводится как "монахиня".

Бака (baka) - "дурак". Не очень оскорбительное выражение. Часто используется детьми.

Бакаяро

(bakayarou) - Более оскорбительная и "крутая" форма предыдущего.

Используется мужчинами и по отношению к мужчинам. По смыслу ближе к "убл

док".

Ахо (ahou) - "Придурок, недоумок".

Тэмаэ/Тэмээ

(temae/temee) - Оскорбительный мужской вариант местоимения "ты". Обычно

по отношению к врагу. Нечто вроде "убл док" или "сволочь".

Онорэ (onore) - То же самое, но более грубо.

Кисама (kisama) - То же самое, но еще более грубо.

Коно-яро (kono-yaro) - "Сволочь".

Кусотарэ (kusotare) - "Идиот, дебил". Буквально - "голова из дерьма".

Рэйдзи (reijii) - "Псих".

Одзёсама (ojousama) - "Принцесса", испорченная девчонка из богатой семьи.

Хаппо бидзин (happo bijin) - Двуличный, ко всем подлизывающийся человек.

Яриман (yariman) - "Шл ха".

Фудзоку (fuzoku) - "Дополнение". Все виды секс-услуг, не включающие собственно секс. Прежде всего это стриптиз и массаж.

Гайсэн (gaisen) - "Предпочитающий иностранцев".

Гарисэн (garisen) - "Предпочитающий худых".

Дэбусэн (debusen) - "Предпочитающий толстых".

Сукэбэ (sukebe) - "грязный старикашка".

Тикан (chikan) - "приставала".

Сёсуй (shosui) - Помочиться, "отлить".

Мусэй (musei) - "Мокрый сон", непроизвольные ночные эякуляции.

Дэмбу (denbu) - Зад.

Кэцу (ketsu) - "Задница".

Кэцуноана (ketsunoana) - "Жопа".

Тити (chichi) - Грудь, "сиськи".

Оппай (oppai) - "Буфера".

Тибу (chibu) - "причиндалы

@темы: мысля, занятно

---

Физика.
Физика холодная,равнодушна­­я.Физике никто не
нужен,она никого не любит.Она сама по себе.Редко с кем-то
советуется.Может прислушаться к алгебре и геометрии.Выслушав
совет,сделает так,как удобно ей.
Физика не очень общительна и приветлива,поэтому многие предметы с ней не ладят.

Ссыль: http://beon.ru/tests/639-310.html

@темы: тестс

---

Социопатия.

Социопатия.

Холодны­й, мало кому доверяешь, почти на все плевать, довольно ленивый.
Ты всегда рассчитываешь только на себя. Не любишь, когда тебя трогают, особенно, если трогают по пустякам. Возможно тебя напрягает большое скопление народа в поле твоего зрения. У тебя не так много друзей, но людей ты притягиваешь, притягиваешь своей недоступностью.
Для большинства, ты как закрытая книга, многим хочется тебя прочитать, но открываешься ты далеко не всем.Ссыль: http://beon.ru/tests/886-856.html

@темы: тестс

---

От 35 до 36.

От 35 до 36.

Холодные, пофигистичные, но очень интересные люди.

Вы не имеете чувства жалости, но обладаете состраданием.

Иногда­ вы невыносимы, но чаще с вами весело.)

Люди тянутся к вам, потому что вы не заморачиваетесь, и живете проще.

Но вам как-то пофиг на людей оо

Вас заботят лишь Вы и действительно близкие вам люди.

Ссыль: http://beon.ru/tests/847-112.html

@темы: тестс

---

Слэш. Факты.

• Слешер всегда смотрит два фильма сразу: один на экране, второй в голове.
• На девиз непобедим: слешим всех, кого хотим.
• Чем ты увлекаешься? А ты уверен, что хочешь знать?
• На свете ещё есть натуралы. Попробуй, докажи это слешеру.
• Да у нас кинков больше, чем поз в вашей камасутре!
• Они просто друзья!!11 Ага, ага...
• Не бывает бывшего слешера. Есть смена ОТП.
• Ааа, какой мальчик! Его нужно срочно сослешить!
• "КПСС" кто такой КП и где косая черта?
• Вновь в вашем фике в джинсах стало тесно.
• Зрительный контакт длиться более пяти секунд - EYESEX.
• Жуткий бабник? Да ему, просто мужик нормальный нужен!
• "Там королевич мимоходом пленяет грозного царя". Агы-гы-гы...
• Брут убил Цезаря из ревности.
• Это не гей-порно. Это матчасть.
• "Но мы же оба мужчины!" Нее, брат, не прокатит.
• Если вы оказались в полной заднице - значит, вы топ.
• "Было у отца три сына..." О, перспективный фандом! Почитаю!
• Три классических пэйринга в любом фандоме: лучшие друзья, злейшие враги, братья.
• Читаю слеш-фанфик вслух своему парню.
• Кроссовер - есть где развернуться.
• Обоснуй? Напоить!
• В этом фандоме нет для меня пейрингов! А не, показалось.
• Каждый слешер знает зачем нужна тумбочка у кровати.

@темы: занятно, тру стори

---

Осколки

Автор: Сэт
Название: Осколки
Ссылка: star-blast.ucoz.ru/publ/dzhirajja_orochimaru/os...
Пейринг: +п. Джирайя/Цунаде, упоминаются Тиё, Сакура, Какаши, Итачи
Жанр: экшн, ангст, AU неканон
Рейтинг: G
Размер: мини
Статус: закончен

В холодном электрическом свете вспыхивали бриллианты и ледяные акульи
улыбки. Сияли обнажёнными плечами дамы, солидно темнели безупречные
пиджачные пары, а от общей непроницаемой любезности лиц не проходило
ощущение, что тут в самом разгаре какой-то на редкость скучный маскарад.

Первая часть «вечера» уже миновала, то есть все присутствующие уже
спели друг другу дифирамбы и культурно облили кого надо грязью.
Орочимару покосился на часы, вполуха слушая блондинистую красавицу,
которая, кажется, чувствовала себя не в своей тарелке из-за улыбок –
акульих, конечно – и вышеупомянутой глянцевой любезности.
Красавица
потряхивала светлыми локонами, плавно поводила матовыми плечами,
ненавязчиво выпячивала в меру аппетитную грудь под белоснежным шёлком
платья, загадочно сверкала глазами и ручейком бриллиантов на тонкой шее.

Орочимару скучал.
- Я так много слышала о ваших
исследованиях, - хрипловатым интимным меццо говорила она. – Неужели вы и
правда занимаетесь… вопросами смерти?
- Все ученые мира занимаются
этими вопросами, - рассеянно ответил Орочимару. Красавица улыбнулась
лукаво и многозначительно и осторожно поправила безупречный локон –
звякнули, скользнув к округлому локтю, браслеты.
- И как успехи?
- Успехи грандиозные.

Ни его опыты, ни, тем более, успехи красавицу ни в коей мере не
волновали – это было видно невооружённым взглядом. На данный момент её
волновала только возможность в очередной раз проверить свои женские чары
и – следует признать – перспектива провести такой чудесный вечер не в
одиночестве.
Орочимару и к тому и к другому относился с пониманием.
В конце концов, и кожа, и волосы, и тоненькие сексуальные каблучки, и грудь заслуживали особого внимания.

Но… Во-первых, его квартира, как всегда, напоминала апартаменты
полоумного старика-учёного из голливудского фильма – горы записей на
столах и на полу, разбросанные повсюду книги, развешанные по стенам
изречения всяческих «великих», иной раз довольно двусмысленные.
Во-вторых, он хотел этой ночью поработать. И, в-третьих, Юй наверняка
разлегся на любимом диване, который он искренне почитал своей
собственностью. Тот факт, что хозяин тоже почитал его своей
собственностью, на которой так приятно поваляться, удава не волновал.

Возможно, красавица и не испугалась бы беспорядка в квартире. Да и
упорядочить результаты последних опытов можно завтра. Однако – Орочимару
уже проверил это на горьком опыте – все подобные красавицы отчего-то до
икоты пугались Юй и уносились, спотыкаясь на своих каблучках, сломя
голову.
Номер, что ли, снять?..

Американец тарахтел не
переставая, и Джирайя вот уже минут пятнадцать раздумывал, как бы его
потактичнее отправить куда подальше. Например, вон к тем якудзам,
которые стоят с таким видом, будто сейчас из-под какого-нибудь стола
материализуется противоборствующая группировка.
- Ваша статья… это
было так смело! – стрекотал американец, активно размахивая бокалом с
шампанским. – Просто поразительно, поразительно! У вас, должно быть,
хорошие источники информации, да?
Последние слова были произнесены таким тоном, будто американец как минимум подозревал Джирайю в связях с Интерполом.

- Ещё какие! – бурно согласился Джирайя и заговорщицки подмигнул
американцу, отчего тот впал в состояние лёгкой контузии. – Знали бы вы,
сколько мне постоянно приходится раздавать взяток!
- Сколько? – осторожно заинтересовался американец.
- Да мне столько за полгода не платят, - всё тем же доверительным тоном сообщил Джирайя. – Приходится воровать. По банкам.
Американец впал в ажиотаж:
- Что, правда?
- Нет, - разочаровал его Джирайя. – Так о чём вы со мной хотели поговорить?
- О проекте «Генезис», - неожиданно серьёзно проговорил Кей. Джирайя вздёрнул брови:

- Всё, о чём можно было поговорить, я выложил в статье. Сам по себе
проект вполне законен, внимания заслушивал только упомянутый мною
учёный, занимавшийся запрещёнными опытами.
- Ну да, Кабуто. Но… нет ли подозрений, что не только он занимался запрещёнными опытами?
- Нет, - отрезал Джирайя.

Подозрения были. Даже не подозрения, а уверенность. Но об этом говорить
с любопытствующим Кеем писатель и лучший журналист Японии уж точно не
собирался.
Кажется, американец прочитал его мысли, так как на его
остренькой физиономии тут же отразился неприкрытый охотничий азарт.
Джирайе даже показалось, что он сейчас выхватит откуда-нибудь двустволку
и нацепит на блондинистую макушку шлем-котелок, какой неизменно носили
все охотники конца девятнадцатого века, отправлявшиеся «поохотиться на
сафари».
Ни двустволку, ни котелок американец не достал, зато ещё
активней замахал бокалом. Джирайя слегка отодвинулся и уже в который раз
заинтересованно покосился на блондинистую красавицу в белом атласном
платье, которое без ложной скромности подчёркивало всё прелести хозяйки.
Красавица стояла с каким-то черноволосым типом, лицо которого не
позволяли разглядеть гигантские листья приземистой пальмы, росшей в
кадке потрясающих размеров. На кадке были изображены то ли танцующие
девицы, то ли просто абстрактные ромбики и спиральки – финт ушами
какого-нибудь продвинутого дизайнера.
Хороша красавица. Просто до неприличия хороша. Послать, что ли, американца и пойти подкатить к ней?..
«Стоп, - строго сказал себе Джирайя – У тебя уже есть своя блондинка».
- …Джирайя-сан, вы меня слушаете?
Писатель возвёл глаза к потолку, американец испуганно замолчал.

Этот двухметровый мужик с гривой белых, жёстких волос был похож на
какого-нибудь самурая с древних японских картин. Впечатление он
производил немного пугающее, несмотря на обаятельную улыбку и слегка
развязное поведение.
Вот сейчас ка-а-ак пошлёт куда подальше…
-
Что я слышу? Проект «Генезис»? Знаешь, Джирайя, кажется, этой твоей
статьёй ты переплюнул самого себя с тем иракским документальным фильмом.
Из военного корреспондента становишься пособником жёлтой прессы?
- Тиё-баа-чан?
Джирайя с изумлением посмотрел на старуху.
Нет, ничего удивительного в том, что она здесь, не было.

Под её началом была огромная сеть магазинов игрушек по всему миру.
Самая настоящая кукольная империя. И во всей Европе и Азии был только
один человек, который мог бы с ней соперничать как кукольных дел мастер –
её внук Сасори, наследник империи.
- Я, - усмехнулась старушка и
перевела внимательный взгляд на американца. – Если вы хотите поговорить о
проекте «Генезис», то у вас есть хорошая возможность. Здесь находится
один из ведущих её учёных.
- Да? – оживился Кей. – Хотя…
- Ну, конечно, у него вы можете добыть только легальную информацию, - беспечно заметила Тиё. – Впрочем, как хотите.
- Я был бы очень благодарен, если бы вы меня с ним познакомили, - быстро заверил её Кей.
- Да вон он стоит. Идёмте.

Джирайя хотел было незаметно отойти в сторону, что с его двумя метрами
роста было весьма затруднительно, но американец вцепился мёртвой хваткой
в его локоть.
- Вон он, стоит у колонны, - кивнула Тиё и оглянулась. – Мне надо идти. Кстати, Джирайя, вы с ним, кажется, знакомы.
- Что?..

Темноволосый худощавый мужчина в светлом костюме поднял голову, откинул
с лица тёмную прядь и глянул странными янтарными глазищами прямо на
Джирайю. И замер.
Джирайя остановился как вкопанный, глупо таращась на «ведущего учёного».

Рядом опять застрекотал, как пулемёт, американец. Орочимару с трудом,
как показалось Джирайе, отвёл глаза и посмотрел на Кея. Тот под его
тяжёлым, каким-то гипнотическим взглядом вдруг смешался и замолк.
-
Поговорить о проекте? – повторил Орочимару и криво усмехнулся. – Почему
бы вам не обсудить этот вопрос с Джирайей? Он, кажется, знает о проекте
больше, чем я.
- Но, Орочимару-сан…
- Орочимару, - вдруг неожиданно даже для себя бухнул Джирайя, – нам нужно поговорить.
- Поговорить? – прошипел учёный. – О чём же?
Джирайя оглядел слегка ошарашенную блондинку, разочарованного американца, белого от злости Орочимару…

- О многом, - с этой ну очень многозначительной фразой он схватил
бывшего друга за локоть и бесцеремонно потащил к выходу из зала, причём
проделал всё крайне технично – со стороны это смотрелось, словно он
просто вежливо подтолкнул того.
Позади что-то обиженно пискнула красавица.

- Что тебе надо?!
- Да послушай ты меня!..
- Ну, слушаю. Говори.
- Это… Я не знал, что…
- Что он мой напарник? А если бы знал, то статьи бы не было?
Джирайя мрачно посмотрел в глаза бывшему другу:
- Была бы.

- Чёрт бы тебя подрал! – яростно прошипел Орочимару. – Да какое тебе до
этого было дело, а?! Зачем ты полез куда не надо с этой твоей грёбаной
статьёй?!
- Прекрати, - поморщился Джирайя и похлопал по карманам. Сигарет не было, а курить хотелось страшно.

- Интересно, сколько тебе за неё заплатили? – издевательски
поинтересовался Орочимару. Джирайя предостерегающе покосился на него.
- Наверняка много, - ехидно констатировал Орочимару. – Тоже мне, борец за справедливость…

Бешенство ударило в виски, плеснуло в глаза багровым туманом. Джирайя
сгрёб бывшего друга за грудки и притянул к себе, вглядываясь в шалые
змеиные глаза.
- Думаешь, я не знаю, что ты тоже в этом дерьме по
уши?! – прорычал Джирайя, методично потряхивая Орочимару. – Что вы этими
опытами занимались на пару?!
- Доказательств-то нет!
- Да, -
согласился Джирайя и отпустил учёного. В висках и в затылке ломило, и он
знал, что теперь мигрень не отпустит, вопьётся желтыми тупыми клыками и
будет грызть ночь напролёт. – Доказательств нет. Странно, что твой
напарник тебя не сдал.
- А почему ты не всё написал? – неожиданно
спросил Орочимару. Ярость исчезла с его лица, теперь глаза светились от
странного любопытства, брови вдруг горько сошлись на переносице. –
Только… из-за того, что не было доказательств?
От напряжения у него
заледенели пальцы, внутри стало пусто и звонко. Вдруг показалось, что
мир раскачивается на тоненькой ниточке, и непонятно, что произойдёт в
следующее мгновение – то ли он обрушится вниз, погребая всех и вся под
обломками, то ли… обойдётся.
Джирайя молча смотрел на него, и лицо
было совершенно непроницаемое и скучающее, словно, разговаривая с бывшим
другом, он злился про себя, что так бесполезно тратит время.
«Чего и следовало ожидать. А ты думал, будет что-то другое?»

- Думаю, ты всё сказал, - констатировал Орочимару, развернулся и пошёл к
лестнице. Но не успел он пройти и трёх шагов, как его пригвоздил к
месту спокойный, ровный голос:
- Я не написал всё не потому, что я тебя когда-то трахал. Как ты верно подметил, у меня просто не было доказательств.
Ниточка оборвалась и мир всё-таки рухнул.

- Что?! – Цунаде показалось, что она ослышалась.
Лучше бы она ослышалась.

- Джирайя-сан и Орочимару-сан ушли поговорить, - вежливо повторил
американец, умильно поглядывая на потрясающей красоты бюст под зелёной
тканью платья Цунаде. – А что вы так перепугались?
- Да нет, - пробормотала Цунаде. – Ничего…
Тиё смерила Цунаде всезнающим взглядом, подхватила под локоть, отвела в сторону и тихо, но твёрдо, сказала:
- Джирайя уволок Орочимару из зала. И у того, и у другого были просто зверские, извиняюсь, физиономии. Ты бы нашла их…
Всё она понимала, эта старуха. Возраст ничуть не притупил её наблюдательности.

Цунаде неслась по мраморной лестнице, проклиная высокие каблуки и
длинное узкое платье. От неё шарахались и провожали изумлёнными
взглядами, но она не обращала на это никакого внимания.
А ведь говорила она Джирайе, что не стоит идти на этот приём!..

Цунаде вылетела на огромную площадку под открытым небом. Прямо перед
ней под ночным беззвёздным небом раскинулся во всём своём великолепии,
сверкая огнями, Токио, но Цунаде, не обращая внимания на захватывающий
вид, быстро пошла направо – там, как она знала, был ещё одна площадка,
поменьше, на которую редко когда забредали гости.
Конечно, они были там.

В ночном воздухе, перекрывая ровный гул, идущий с первого этажа,
раздавались стремительный шорох подошв по гладкой поверхности пола,
глухие удары и шум, как будто кого-то хватали за грудки, толкали и
старались приложить о ближайшую стену.
- Хватит! Прекратите, кому сказала! ХВАТИТ!!!

Короткая заминка, глухой удар – один из участников драки кубарем
покатился по твёрдой неприветливой поверхности и со всего маху врезался в
бортик, окружавший по периметру всю крышу.
От удара весь воздух
вышибло из лёгких, а в боку что-то, предположительно ребро, сломалось и
проткнуло острыми осколками мягкие ткани. Боль, вспыхнувшая там,
почему-то выжгла глаза, и на пару секунд всё – крышу, тёмное небо,
подсвеченное огнями Токио – заволокла чёрно-красная рваная завеса.
- Вы что, с ума посходили?!
«Цунаде?! Что она здесь делает?!»
- Всё нормально… уже, - сдержанно ответил Джирайя. – Пойдём, Цунаде.
- Но…
- Пойдём.

- Да постой ты! – судя по звуку, он тянул её к лестнице, а она
вырвалась. Каблучки зацокали ближе. Орочимару наконец принял сидячее
положение – при каждом вздохе осколки проникали всё глубже, он невольно
дышал часто и неглубоко, и было отвратительно стыдно за свою слабость.
«Кабинетный учёный, чёрт побери. Совсем со своей «сидячей работой» разленился»

На него пахнуло духами, тяжёлым, «восточным» запахом, прошуршала ткань
платья. Орочимару поднял глаза… и в это мгновение маленькая, жёсткая
ладошка хлестнула его по щеке.
- Послушай сюда, сволочь, -
отчеканила Цунаде, близко наклоняясь к нему и хватая за отворот рубашки.
Её глаза опасно потемнели, рот кривился, обнажая белоснежные, острые
зубы. – Жаль, что Джирайя и про тебя не написал, тогда бы вас с этим
твоим напарником выгнали из проекта на пару, пинком на улицу! Только
подойди ещё раз к моему мужу, я тебя лично убью. Клянусь. И не посмотрю,
что мы бывшие друзья.
Из всего её монолога только одно слово больно резануло слух.
- К… мужу? – переспросил Орочимару.
- Да, к мужу, - передразнила Цунаде. – Ты уж прости, что на свадьбу не позвали.
Орочимару, пусто глядя на неё, произнёс бесцветным голосом:
- Поздравляю. Или, лучше сказать, сочувствую?

Цунаде снова замахнулась, но Орочимару легко перехватил её руку,
оттолкнул – Цунаде покачнулась на каблуках – поднялся на ноги – в боку
опять что-то вспыхнуло - и, одёрнув рубашку, быстро пошёл к лестнице,
чувствуя, как спину сверлят два убийственных взгляда.
Обломки
только что рухнувшего мира давили, не давая дышать, как обрушившиеся
балки сгоревшего дома, придавившие не успевшего выбраться хозяина.
«Ублюдок. Какой же он ублюдок. Почему он не мог остаться со мной?! Почему у нас тогда ничего не получилось?»
Мысли, несмотря на всю злость, были привычные и заезженные, повторенные миллионы раз.
Дальше будет хуже.

Дальше будет долгая дорога домой по вечернему Токио, режущие глаз огни
витрин и неоновых вывесок, недовольно крякающие клаксонами машины,
потоки спешащих прохожих – и всё как в дурном кино, холодный сигаретный
дым, звенящая пустота, а потом – всепоглощающее отвращение к себе,
похожее на серную кислоту, выплеснутую в лицо.
Спастись нельзя.
Он понял, что уже спустился в зал, и тут же наткнулся на обиженный взгляд серо-зелёных глаз.

Ну конечно. Там, в том ещё не рухнувшем мире, ему активно предлагали
оценить по достоинству матовую кожу, белокурые волосы, сияющие глаза и
роскошное тело под белоснежным шёлком платья.
Что ж, это однозначно лучше бессонницы, заполненной той самой кислотой и отвращением.

На часах было три часа ночи, когда Тихиро – так её, оказывается, звали – стала быстро одеваться, пряча глаза.
- Осталась бы, - предложил Орочимару, прислонившись к косяку и наблюдая за её поспешными сборами. – Поздно.
- Нет.

Она вышла в коридор, натянула туфли, набросила на шею шарф, оглянулась
на Орочимару и, замявшись на мгновение, неловко, принуждённо чмокнула
его в щёку. Лёгкий шум, стук каблучков, звук захлопывающейся двери – и
прихожая опустела.
Орочимару всё так же стоял, прислонившись к косяку.
В гостиной зашуршала, сползая с дивана, Юй.

Когда Тихиро уходила, в зеркале на мгновение отразилось её лицо – без
маски кокетства и очаровательной женской загадочности. И, увидев это,
Орочимару вдруг понял, что не он один этой ночью спасался от
одиночества, заполненного болезненной тоской и бесполезными
воспоминаниями о том, что когда-то «было хорошо».
А из-за кого рухнул её мир, интересно?
Впрочем, теперь это уже неважно.

В это же время, в одной из больниц Токио.

Неприлично-громкий топот отражался от светлых стен, многочисленные
медсёстры в белых халатах шарахались в стороны, а он нёсся, задыхаясь и
повторяя про себя, что это неправда.
Неправда, невозможно, ошибка, просто ошибка…

Он сейчас добежит, увидит виновато улыбающегося врача, смущённо
говорящего: «Понимаете, мы что-то перепутали… Неправильно прочитали имя в
паспорте… Ужасно неловкая ситуация…», и сможет вздохнуть с облегчением.

Эти дурацкие мысли не исчезали, несмотря на то, что её сотовый
упорно не отвечал, а она сама должна была давным-давно вернуться домой…
Ну почему, почему она уехала с этого проклятого приёма позже него?!
Кто-то невидимый в его сознании безжалостно шептал: это не ошибка.

Коридор резко изгибался – Джирайя вылетел на поворот, ноги проскользили
по натёртому полу, он, покачнувшись, бросился дальше. Кто-то в конце
коридора при виде него замахал руками и что-то взволнованно заговорил,
но сквозь шум крови в ушах и собственного тяжёлого дыхания Джирайя не
сразу расслышал слова.
- …Джирайя, успокойся. Успокойся, слышишь?
- Слышу, - собственный голос показался чужим и незнакомым .– Что с ней?

Высокий светловолосый парень с разноцветными глазами – один
тёмно-серый, второй – светло-карий, с оттенком крепкого рубинового чая -
загнанно посмотрел на писателя и нервно обернулся: куда же
запропастился врач?!
Ему совсем не хотелось говорить это самому.
Однако выхода, судя по всему, нет…
- Джирайя, она сейчас… Ей делают операцию. Но…
Какаши замолчал.
- Что? – хрипло спросил Джирайя. – Говори, ч-чёрт!
- Надежды мало, - выговорил Какаши.

Джирайе показалось, что что-то рухнуло на него с большой высоты.
Рухнуло и придавило, и всё пространство вокруг вдруг заполнил
пронзительный электрический свет, сверлящий мозг.
- Как? – только и смог прошептать он.
- Не справилась с управлением. ДТП, - коротко ответил Какаши и зачем-то добавил. – Я там случайно оказался…

Джирайя зачем-то крепко потёр губы рукой и отвернулся. Какаши
напряжённо следил за ним, мучаясь от собственной беспомощности и
непрошенной жалости. Почему-то все подобающие слова – эй, не вешай нос,
всё будет хорошо, её спасут, обязательно, вот увидишь – не шли с языка.
Наверное, потому, что он видел, что стало с Цунаде.
«Слава Богу, что Джирайя этого не видел»

Хатаке Какаши, бывший боец спецслужб, побывавший за последние шесть лет
в зоне действий практически всех локальных конфликтов, в которых
участвовала Япония, много раз видел такие вот изуродованные тела. И
теперь он не мог говорить ничего ободряющего Джирайе потому, что не
хотел врать.
После такого не выживают. Её не спасут.
Здесь
может помочь только чудо, но в чудеса такого рода Какаши давно не верил.
Слишком много товарищей он успел похоронить к своим двадцати шести
годам.
- Зайти… нельзя? – не поворачиваясь, спросил Джирайя.
- Нет.

Безнадёжность заполняла всё доверху, и оставалось только отчаянно
бултыхать руками, таращить бессмысленные глаза и хватать ртом воздух,
медленно осознавая, что выхода нет. Случилось такое, после чего
останется только беспомощно выть от боли и тоски, забившись в самый
дальний, тёмный угол, и непонятно будет, как жить дальше, потому что
дальше – только пустота и кромешный ужас, и тупое удивление «Ну почему
именно она?..».
Надежды мало.
Неожиданно дверь в
операционную хлопнула, в коридор выбежала молоденькая замученная
медсестра с выбившимися из-под шапочки розовыми прядями волос. Она
вихрем пронеслась мимо Какаши и Джирайи и скрылась за поворотом – только
прогромыхала задетая ею каталка.
Джирайя резко обернулся к двери, и
в этот момент из операционной вышел врач – совсем молодой, усталый, с
очень тёмными, почти чёрными глазами. Он быстро взглянул на замершего
Джирайю и, не тратя время на приветствия, заговорил:
- Ваша жена
сейчас в критическом состоянии. И… Я знаю только одного человека,
способного провести операцию, которая сможет спасти её. Молитесь, чтобы
он согласился. Он не практикует уже год.
- Почему не вы?!
- Я
не могу, - коротко ответил хирург и вдруг устало прикрыл глаза. – В
Токио есть два человека, которые могут провести операцию такого уровня.
Это ваша жена и тот человек, которому я собираюсь позвонить.
- Итачи-сан! – завопила издали давешняя медсестра. – Я нашла его номер!
- Быстрее, Сакура.

Девчонка, задыхаясь, подлетела к хирургу, протягивая бумажку с наспех
накорябанным номером и маленький серебристый сотовый. Плотно сжав
красиво очерчённые узкие губы и прищурив слезящиеся от недосыпа глаза,
Итачи быстро набрал номер и поднёс трубку к уху.
- Молитесь, чтобы он согласился, - повторил он, глядя в глаза белому, как полотно, Джирайе.

Звонок разорвал ночную тишину пронзительным, дребезжащим звоном.

Орочимару от неожиданности вздрогнул и чуть не свалился с подоконника,
на котором сидел в глубокой задумчивости последние двадцать минут. Бок -
ребро сломано не было, зато наливался синяк просто устрашающей красоты -
вновь зашёлся немилосердной резью. Юй устало прикрыл глаза: «Да что за
ночка такая? То девицу какую-то привёл, то вон в прострацию впал, теперь
ещё и звонят всякие…»
- А я-то здесь при чём? – вопросом на вопрос
ответил Орочимару, судорожно разыскивая трубку. Та, как водится в таких
случаях, подевалась куда-то и теперь припадочно верещала из всех углов
квартиры сразу.
- Юй!! – заорал Орочимару, расшвыривая подушки на диване. – Куда ты задевал трубку?!
«Опять я виноват!»
- А кто, я, что ли?!!

Юй зашипел и раздражённо ударил хвостом по стеклянному столику. Тот
жалобно задребезжал, и трубка, которую удачно скрывал какой-то журнал,
свалилась на ковёр.
- Спасибо, - подхватив верещащую трубку,
поблагодарил питона Орочимару и нажал на кнопку. – Алло! Вы на часы
смотрели, прежде чем звонить?!
- Прошу прощения, но дело срочное, - проговорила трубка крайне знакомым голосом. – Добрый вечер.
Орочимару сел мимо дивана и отпихнул морду любопытствующего питона.
- Итачи? – удивлённо проговорил он. – Какими судьбами?
- У меня на столе умирает женщина. Операцию можете провести только вы.

Голос в трубке был усталый и ожесточённый, и Орочимару живо представил,
как Итачи, спустив на шею стерильную хирургическую маску, хмуро смотрит
в одну точку, сильно сжимая пальцами тёплый пластик сотового.
- Я давно не практикую.
- Неважно. Она умирает. Терять нечего. Я сделать ничего не могу.
- Итачи, я отказываюсь.

Молчание. Орочимару прикрыл глаза и погладил гладкую морду Юй. Тот
затрепетал языком и навалился тяжёлыми кольцами на плечи учёного.
Неожиданно в трубке послышался какой-то шум, словно кто-то вырывал у Итачи трубку, и вдруг из мембраны ударил бешеный крик:
- Чёрт побери, да соглашайтесь вы уже! Она умирает, разве вы не понимаете?!!
Орочимару резко выпрямился, Юй с шорохом сверзился с его плеч и возмущённо уставился на хозяина тёмно-янтарными глазами.
«Ты чего дрыгаешься, как будто тебе на хвост наступили?!»
- …Слушайте, как вы можете отказываться, вы же врач!..
- Я уже не врач, - хрипло ответил Орочимару и облизнул вмиг пересохшие губы. – Уже год как. Я просто учёный.
Ошарашенное молчание доставило ему злорадное удовольствие.
- Орочимару? – наконец выдавил Джирайя.
- Я. Что с Цунаде? Это ведь она умирает, да?
- Авария. Орочи, послушай… Я… Я тебе всё что угодно сделаю, только спаси её. Умоляю. Я извиня…
- Хватит.
Мозг учёного, привычный к молниеносному анализу, уже выдавал одну комбинацию за одной.
«Если
она умрёт, он и правда останется один. Но я слишком хорошо его знаю –
он по-настоящему сойдёт с ума, он слишком к ней привязан. И я не смогу
достаточно быстро перевести всё его внимание на себя. Я ведь вижу, я
прекрасно знаю – на данный момент он не питает ко мне никаких тёплых
чувств, и если я откажусь сейчас, то он окончательно меня возненавидит.
Если же я спасу её…
Чёрт, надо что-то решать. Причём быстро.
И… Надо это наконец признать – я не хочу причинять ему боли»

Орочимару и сам не понял, что вскочил на ноги и теперь пытался одной
рукой натянуть рубашку. Трубка мешала невероятно, а он ещё и поправлял
её, вместо того, чтобы быстро сказать «Выезжаю»!
- У меня есть
только она, - вдруг спокойно и буднично сказал Джирайя, словно не он
сейчас готов был выть от ужаса перед дверями операционной. – Если она
умрёт, я сойду с ума.
Орочимару замер. Полунатянутая рубашка сползла с плеч прямо на морду питона.
«А я? Разве я… Ах да. Я уже давно для тебя ничего не значу.
Что ж, посмотрим»
- Я выезжаю, - буркнул он, отшвырнул трубку и натянул наконец рубашку до конца.

Белая машина влетела на асфальтовый пятачок перед больницей, злобно
взвизгнув шинами на повороте. Хищный капот чуть не клюнул «носом»
фонарный столб, сторож подавился возмущённым криком, когда дверца
распахнулась и из машины, как чёртик из табакерки, выскочил худощавый
черноволосый мужчина с таким лицом, будто он сию минуту собирался
подорвать больницу к чертям собачьим.
Орочимару добрался до
больницы за рекордный срок – даже учитывая то, что жил он близко. Но для
людей, томившихся в ожидании у дверей операционной, эти несколько минут
растянулись на часы.. Итачи ушёл вниз – встретить Орочимару на входе,
медсестра по имени Сакура осталась с Какаши и Джирайей, и теперь молча
смотрела на сгорбившегося на стуле писателя. Какаши подпирал спиной
стенку, похожий на какого-нибудь тёмного призрака.
«Почему он
молчит? – раздражённо подумала Сакура. – Он же вроде друг этого
писателя. Ну и сказал бы что-нибудь утешающее. Это, конечно, не поможет,
но всё же…»
Какаши, словно услышав её мысли, поднял голову и
посмотрел на девушку. Свет больничных ламп отразился в его чудных
разноцветных глазах, стал отчётливо виден вертикальный шрам,
пересекавший левую бровь, веко и спускавшийся на щёку. Сакуре
показалось, что сейчас он скажет наконец что-нибудь, но парень, наградив
её мимолётным взглядом, отвернулся.
Сакура почувствовала, как внутри закипает самый настоящий тяжёлый гнев.

Джирайя сидел, опустив подбородок на сплетённые пальцы и глядя в одну
точку. Лицо у него было пепельно-серое, и яркое безжалостное освещение
делало его похожим на мертвеца. Сакура решительно шагнула вперёд и
опустила ладонь на его плечо.
- Послушайте, - тихо и твёрдо сказала
она, пытаясь поймать его взгляд – Орочимару-сан – один из лучших
медиков Японии. Я говорю это не потому, что хочу вас утешить, а просто
потому, что это факт. Я сама будущий хирург, и уж я-то о нём наслышана.
Он вытащит вашу жену, потому что два с половиной года назад он уже
проводил похожую операцию, и это был настоящий прецедент.
Джирайя
медленно поднял глаза. Сакура выглядела сердитой и спокойной
одновременно – девчонка, кажется, сама твёрдо верила в свои слова.
Писатель кивнул, ассистентка хирурга устало улыбнулась ему в ответ.
И тут в конце коридора послышались быстрые шаги, из-за угла показались Орочимару и Итачи.

Джирайя вскочил на ноги, но Орочимару стремительно прошёл мимо него,
даже не взглянув в его сторону. Сакура тоже и исчезла в операционной
вместе с хирургами.

Спина давно затекла от неподвижного сидения.
Проклятый электрический свет продолжал сверлить мозг, всё сильнее
ощущался запах хлорки и лекарств, присущий всем больницам в мире. Мыслей
уже давно не осталось, страх и тот самый сверлящий свет превратил их в
мутно-серый кисельный поток, в котором, как мантра, как припев на
сломанной пластинке повторялись слова: «Он её вытащит. Обязательно. Он её вытащит. Обязательно…»

Но с пугающей регулярностью на поверхности этого мутного потока
появлялась, как какая-то чудовищная глубоководная рыба, жуткая мысль: «А если он её убьёт?»
Ответ на эту мысль приходил тут же, бесстрастный и хладнокровный: «Тогда я убью его»

Какаши маялся рядом. Ему мучительно хотелось домой: Ирука наверняка так
и не лёг спать, сидя на кухне в ожидании его возвращения и грея руки о
чашку с чаем. Он смотрел на находящегося в прострации Джирайю и говорил
себе, что вот сейчас вежливо попрощается – писатель всё равно даже не
заметит – и уйдёт домой. Вот сейчас. Ещё пять минут и всё.
Но время шло, а Какаши не уходил.

Если бы кто-нибудь – Джирайя или Какаши – выглянули в окно, они бы
увидели, что уже занимается серенький, неуверенный рассвет. Эта страшная
ночь, наполненная томительным ожиданием и кромешным ужасом,
закончилась. И как раз в тот момент, когда в стёклах на самых верхних
этажах небоскрёбов отразилось поднимающееся из-за горизонта солнце,
двери операционной распахнулись и в коридор вышли Орочимару и Итачи. Оба
были просто серые от усталости и разве что не шатались. Следом за ними
оттуда повалили остальные хирурги и ассистенты, и Джирайя, мертвея,
встал на ноги, ничего не понимая и силясь прочитать что-нибудь на
осунувшихся лицах врачей.
Орочимару потёр глаза, откашлялся и ровно произнёс:
- Операция прошла успешно.
Джирайя замер, осмысливая услышанное, попытался что-то сказать, не смог и сполз обратно на креслице.
- …!! - сказал Какаши, с бессмысленной радостью тараща глаза и запуская пятерню себе в волосы - …!!!
- О, Господи, - выговорил Джирайя и спрятал лицо в ладонях. – Слава Богу…
Позади хирургов стояла Сакура. Стояла и улыбалась победоносно, глядя на Джирайю – мол, а что я говорила!..

Через пять минут

Джирайя стоял и смотрел через стекло на Цунаде.

К ней тянулись какие-то многочисленные трубки, и вся голова была
перебинтована, и руки, не укрытые одеялом, пестрели порезами и
ссадинами, и под одеялом что-то странно топорщилось, и вокруг неё мерно
шумели и попискивали устрашающего вида аппараты… Но это всё не имело
значения.
Она была жива.
- Как мне тебя отблагодарить? – тихо
спросил Джирайя стоящего за его спиной Орочимару и повернулся к нему.
Судя по лицу учёного, тот уже давно заготовил ответ на этот вопрос.
Фраза ярким фейерверком расцвела в его голове уже в тот момент, когда он сказал: «Я выезжаю».
«Я
проведу эту грёбаную операцию. Я спасу Цунаде и, когда он спросит: «Как
мне тебя отблагодарить?» - а он скажет это, я слишком хорошо его знаю –
я отвечу: «Останься со мной»».
Джирайя выжидающе смотрел на
него, и Орочимару уже открыл рот, чтобы сказать это, как вдруг Джирайя
быстро, мельком глянул на Цунаде за стеклом, словно всё не мог поверить в
то, что она жива. Словно не мог на неё насмотреться. Глянул и снова
повернулся к Орочимару, ожидая ответа на свой вопрос.
Фраза умерла, так и прозвучав вслух.
Просто этот взгляд вдруг прояснил ситуацию до конца, до хрустальной ясности.
«Он её любит.
А я люблю его, но, кажется, в данной истории это не играет никакой роли. Такая вот заморочка, дамы и господа»
Пауза затягивалась.

- Напиши, опровержение, - сказал Орочимару и посмотрел в сторону. –
Компания прекрасно знала о запрещённых опытах, которые проводили мы с
Кабуто, но, чтобы сохранить доброе имя проекта, после твоей статьи его
выгнали. Возможно, опровержение позволит ему вернуться.
- И всё? – кажется, Джирайя был шокирован.
Всё-таки он тоже слишком хорошо знал Орочимару.
- Нет, не всё, - учёный повернулся и зашагал прочь. – Но в данной истории это не имеет никакого значения.
Он сейчас вернётся домой, примет душ и завалится спать на любимый диван, предварительно спихнув оттуда Юй.

Да, это не счастье. И у него опять ничего не получилось. Но обломки
рухнувшего мира медленно таяли, переставая давить неимоверной тяжестью.
Садясь в машину, он смутно подумал о Тихиро.

@темы: фанфики, гет, Наруто

---

" Человек страдает не от того, что происхдит,
а от того, как он это воспринимает".
Мамочка

"Если где-то у тебя в голове мелькает мысль,
что что-то ты делаешь неправильно,
будешь за это наказан".
Мамочка

@темы: цытатнег, мысля

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

 

"Не жалеть себя! Все, что я жалею, рано или поздно отправится на корм червям.

А то,что вечно, рождается именно там, где заканчивается саможаление.

Чтобы я стал лучше, меня надо непрерывно пинать, не забивая при этом насмерть".

 

Из дневника невернувшегося шныра.

@темы: книги, мысля, нас ебут - а мы крепчаем!

---

"Очень трудно любить того, кто близко.

Просто любить того, кто далеко.

Допустим, я люблю писателя Чехова, но, живи мы с ним в одном доме, меня бы раздражало, как он смеется, булькает чаем или бросает на полировку мокрую ложку.

То есть пока я не научился терпеть кого-то вблизи, нет смысла говорить, что я кого-то люблю".

Из дневника невернувшегося шныра

@темы: книги, мысля

---

В синем море, в белой пене...

Название: В синем море, в белой пене...
Автор: Yuyko
Персонажи: Карин, Сугейтсу, Саске, Дзюго.
Жанр: короткая зарисовка, юмор (?)
Рейтинг: нет.
Размер: драббл.
Отказ от прав: от персонажей отказываюсь.

Размещние: да запросто, только с шапкой.

***

-…а вот ещё один анекдот: застряла как-то лосиха между двух деревьев и весь лес…
-Сугейтсу! Ты в курсе, что разговариваешь с ананасом?
***
-Прикройся, эксгибиционист хренов!
***
-В море ветер, в море буря, в море воют ураганы…
-Сугейтсу. Последнее предупреждение. Не ходи за мной!
***
Саске: Что за грохот?
Дзюго: Карин не оценила талантов Сугейтсу.
Саске: …?
***
-В синем море тонут лодки и большие кораблиии корабли на дно уходят с якорями, с парусамиии…
«страшный грохот и звон битой посуды»
***
Саске: Похоже, что нам нужна небьющаяся посуда.
Дзюго: Не бьющаяся об пол или об голову?
Саске «зловеще» : Об Сугейтсу.
***
-Карин, вот если ты заболеешь, ты сама себе поставить банки сумеешь?
-Агрр…
***
-Оставайся, мальчик, с нами – будешь нашим королём, будешь нашим королём…тададам…тададам…
-Сугейтсу, сукин ты сын, не трожь Саске-куна!
«звук поцелуя»
Карин «вполголоса»: Теперь тебя ничто не спасет.

@темы: драббл, мысля, фанфики, Наруто, Йа-кривведко!

---

Истинным эгоистам не нужны друзья.
Вся прелесть эгоизма в том, что им хватает и себя.
Они не одиноки и могут прожить и без тебя.

@темы: мысля

---

Занятно.

Оригинал взят у onshe33.livejournal.com/ в 100 простых радостей жизни...
В жизни есть мелочи, на которые мы не обращаем внимания. Но если
задуматься, именно эти мелочи придают нашей жизни радостную нотку.

1. Прокатиться на тележке из супермаркета
2. Запах дождя, падающего на горячий асфальт
3. Не спать (и не хотеть!) до рассвета
4. Горячий душ после того, как ты по каким-то причинам не мылся очень долгое время.
5. Трогать волосы после стрижки
6. Идеальная параллельная парковка с первого раза
7. Понять фразу на языке, которого ты не знаешь. Высший пилотаж – ответить на нее случайно всплывшей в голове цитатой.
8. Когда тебе мигнули аварийкой за то, что ты их пропустил
9. Полный холодильник вкусностей, которые остались после праздников
10. Утро, в которое ты понимаешь, что у тебя теперь есть права и ты можешь сесть в машину и поехать туда, куда нужно. Сам.
11. Когда тебе мигают на трассе и ты успеваешь сбросить скорость перед гаишником.
12. Когда утром просыпаешься и думаешь, черт, уже час, как на работе надо быть! А следующая мысль: сегодня же воскресенье!
13. Сделать последнее дело из кучи мелких дел, которые всегда откладывал
14. Подойти к остановке именно в тот момент, когда подъезжает твоя маршрутка
15. Дед мороз с настоящей бородой
16. Ковыряться в ушах ватными палочками.
17. Хруст снега
18. Когда лифт уже стоит на твоем этаже
19. Когда рядом с тобой в магазине открывают новую кассу и ты успеваешь как раз первым
20. Когда ты безумно устал и уже готов заснуть, возможно, не в самом подходящем месте и тут кто-нибудь накрывает тебя пледом
21. Мышечная боль после спортзала
22. Гости, перед приходом которых не нужно убирать квартиру
23. Издалека попасть точно в мусорное ведро
24. Есть то, что тебе запрещали, когда ты был ребенком
25. Надеть то, что ты только что купил
26. Заскочить в уходящий поезд
27. Запах свежей выпечки
28. Попасть в зеленую волну на светофорах
29. Отколупнуть болячку
30. Проснуться за час до звонка будильника, понять, что еще уйма времени и снова лечь спать
31. Первым вспомнить, из какого же фильма этот актер или мелодия
32. Когда после самолета или бассейна (или и того и другого вместе) заложенное ухо наконец начинает слышать.
33. После целого дня снять ботинки, которые жмут
34. Когда очередь как раз после тебя вырастает до гигантских размеров
35. Случайно где-нибудь встретить запах из детства
36. В теплый вечер высунуть руку из машины
37. Разгадать сложную задачку в квесте
38. Когда рядом с тобой в самолете оказываются два свободных места
39. Когда ты доехал на машине до места как раз в тот момент, когда по радио закончилась отличная песня
40. Когда тебе удалось все-таки выдавить последнюю порцию пасты из безнадёжного тюбика
41. Стук женских каблуков по асфальту, который доносится весной из открытого окна.
42. Выходить из самолета на трап в какой-нибудь теплой стране (ощущения теплого воздуха в нос).
43. Снова и снова слушать песню, которая тебе недавно понравилась
44. Когда ты вдруг вспоминаешь, каким маленьким было это дерево в твоем детстве
45. Наблюдать в ресторане, как после некоторого ожидания несут твой заказ, - вплоть до того момента, как он оказывается на столе
46. Увидеть, как девятки сменяются нолями на одометре
47. Когда твой босс пораньше ушел с работы
48. Последние секунды распутывания огромного узла
49. Когда яйцо легко чистится
50. Найти на дне ящика носок, который подходит к только что выстиранному одинокому экземпляру
51. Чихнуть три или больше раз подряд
52. Болтать ногами в воде
53. Тот момент на концерте, когда зал понимает, какую песню играет группа
54. Сбить ногой снежные наросты на днище машины зимой
55. Ощущать, что в книжке, которая тебе уже очень сильно нравится, осталось еще много непрочитанных страниц
56. Вплоть до вечера пятницы думать, что еще четверг
57. Ходить по пузырям воздуха на замерзших лужах
58. Заснуть на взлете и проснуться во время приземления самолета
59. Спать под открытым небом
60. Поскользнуться и не упасть
61. Сказать то же, что и спортивный комментатор, но за секунду до него
62. Ехать куда-нибудь ночью или в праздники, когда в городе нет пробок.
63. СМС-ка, которую ты ждал
64. Проснуться после очень реалистичного кошмара и понять, что это был лишь сон
65. Откусить пирожок/булочку/эклер с той стороны где начинка
66. Когда кто-нибудь, с кем ты встречаешься, опоздал еще больше, чем ты
67. Внутренне напружинившись, поднять что-нибудь с виду очень тяжелое и масштабное, а оно оказывается легким
68. Читать под одеялом с фонариком, когда это было запрещено
69. Когда пицца, заказанная поздно ночью, приезжает действительно сразу
70. Когда твои ноги засасывает в песок в прибое
71. Срывать защитный слой с экрана новеньких электронных гаджетов
72. Убить комара, который уже полчаса жужжит над ухом
73. Тот момент отпуска, когда ты забываешь, какой сейчас день недели
74. Проехать то, что вызвало пробку
75. Когда тебя поздравляют с праздником люди, которых ты не знаешь.
76. Находить скрытые опции в вещах, которые ты давно и хорошо знаешь
77.
Когда никто в компании не может открыть какую-нибудь банку или
разобраться, как это работает, а ты берешь – и у тебя сразу получается.
78.
Когда в окошко видишь, как самолет оторвался от земли
79. Скатиться на
велосипеде с холма, на который долго и мучительно поднимался
80. Вытащить занозу
81. Оказаться в том самом ряду пробки, который едет быстрее всех
82. Когда герои фильма появляются в том месте, которое ты хорошо знаешь
83. Увидеть белку
84. Обнаружить и купить на распродаже вещь мечты в единственном экземпляре своего размера
85. Проткнуть мембрану кофейной банки.
86. Найти заначку, про которую ты уже забыл
87. Самопроизвольная починка механизмов
88. Когда подходит очередь человека, который стоит перед тобой
89. Вспомнить с чего, собственно, начался этот разговор
90. Звук дождя в палатке.
91. Пить горячий кофе или чай на улице в холодную морозную зиму
92. Когда ты и она неожиданно говорите что-нибудь одновременно
93. Навести порядок на столе после сдачи экзамена/отчета/проекта
94. Когда холодная постель, в которую ты нырнул, наконец согревается
95. Оущение эйфории, когда головная боль, которая сверлила мозг два дня, наконец отпустила
96. Нечаянно точно ввести свой старый и давно забытый пароль
97. Выдернуть сорняк вместе с корнем
98. Когда отъезд в отпуск или командировку совпадает с отключением горячей воды
99. День, когда ты совершенно свободен.
100. Когда что-нибудь приятное достойно кончается.

@темы: занятно, тру стори, щастье я сказала!

---

О наболевшем.

За неимением
конфет карамель
уходит быстро.

@темы: дзуйхицу, о нежно любимом

---

Одиночество - это когда мир принадлежит тебе, а ты принадлежишь всему миру.
И вы друг другу не нужны.

@темы: мысля

---

Из "Кусаки" Леонида Андреева

...собака жалобно и громко завыла.
Звенящей, острой как отчаянье нотой ворвался этот вой...прорезал тьму и, замирая, понесся над обнаженным полем.
Собака выла. Ровно, настойчиво и безнадежно спокойно.
И тому, кто слышал этот вой казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-темная ночь, и хотелось в тепло, к яркому огню, к любящему женскому сердцу.
Собака выла.

@темы: книги, грусть-тоска

---

___

Мы кричим от невысказанных слов.
От разрушенных надежд.
Мы кричим, когда
умирают наши родные и те, кто обладал правом называться родными.
Мы
кричим тогда, когда ничем другим выразить чувства невозможно.
Мы кричим и
это последняя инстанция на пороге к помешательству.
Это унизительно при
ком-то и отчаянно когда совсем один.
Мы редко когда кричим
по-настоящему.
Чаще просто шипим или раздражаемся.
Но когда все пределы
пройдены, и барьеры уничтожены мы кричим.
Мы кричим от боли. (с)"Окно наизнанку"

@темы: цытатнег

---

Новый мир

Солнце, пронзая своими невозможно-яркими лучами свинцовые тучи, осветило новый, чистый и совершенный мир.

@темы: дзуйхицу